Воровской дневник [Сборник] - Николай Иванович Леонов

будет.

В центральном помещении старик-мангальщик взволнованно, без остановки переговаривался с парнем на родном языке. Крячко закрыл дверь, чтобы те их не слышали, и щелкнул выключателем. Яркий свет залил небольшое помещение.

Стас осмотрелся и присвистнул. На полу лежала россыпь крупных купюр.

– Ты оптовую партию шашлыка хотел закупить, чтобы отметить свое возвращение? – спросил он.

Бубнов молчал.

Крячко присел на стул, расстегнул куртку и сказал:

– Показывать тебе удостоверение и представляться смысла нет. Я правильно понимаю? Рванул ты, значит, понял, кто тебя проведать зашел. Деньги, смотрю, ты считал, математик. Давай я тебе другую задачку задам. Ты же по УДО вышел. Сколько тебе скостили? Лет пять? По закону при малейшем нарушении твои года вернутся, а оно уже есть. Ты не подчинился требованию сотрудника полиции. Хочешь обратно на зону?

Бубнов набычился и не произнес ни слова. На лбу у него налилась багровая шишка от падения на землю.

Пока Крячко пытался разговорить бандита, Лев Иванович наблюдал за тем, как старик махал руками в сторону парня и что-то возбужденно доказывал ему.

Тот сперва крутил головой в упрямом отказе, потом взглянул на оперативника и сказал:

– Отстегни, пожалуйста, брат. Дело есть к тебе, разговор важный.

Гуров подошел к молодому мужчине и снял браслет с его руки.

Тот со стоном поднялся с пола, потер кисть, потом подошел к сыщику поближе и зашептал:

– Брат, не надо полиции. Давай договоримся, ты мой гость. Это дедушкино кафе, мы его держим, семья наша. Кушай, пей, подарок тебе дадим. Не зови полицию, это наши с Бубном дела. Я сам виноват, испугался, побежал. Заявление не буду писать. Бубен ничего плохого не делает. Он нам работать помогает. Не надо полиции, мы с ним сами договоримся.

Гуров взглянул в испуганные глаза на перемазанном кровью лице, на сгорбленные плечи мангальщика. Старик кивал и старался улыбнуться, сжимая в руках пухлый конверт.

– Дедушка подарок тебе сделать хочет, брат. Не надо скандалов и разборок. Мы мирные люди, бизнесмены.

Лев Иванович понимал, что владельцы этого заведения напуганы. Если сейчас дело дойдет до полиции, то разъяренный Бубен может приказать своим приспешникам сжечь это скромное заведение в наказание за предательство.

– Что Бубен у вас делал? – на всякий случай задал вопрос Лев Иванович.

– Покушать зашел, шашлык свежий ему сейчас дедушка приготовит. И тебя угостим, брат. Позже заходи вместе с другом своим. Каждый день бесплатно у нас кушай. А сейчас уходи, прошу тебя. Проблемы будут у меня и у дедушки. – Молодой человек в мольбе сложил руки на груди, косясь на дверь за яркой тканью.

Гуров вздохнул, покачал головой и сказал:

– Умойся пока, потом поговорим. Без фокусов, здесь ждите.

В ответ дед и внук послушно закивали в унисон.

Сыщик открыл дверь и шагнул в заднюю комнату, окинул взглядом веер купюр под ногами задержанного беглеца.

«Все понятно, – подумал он. – Бубен вернулся и принялся собирать с торговцев дань за годы своего отсутствия. Сложно будет сейчас предъявить ему обвинение и отправить под суд из-за вымогательства. Ни один из тутошних продавцов на рынке не даст свидетельские показания о поборах. Все боятся мести.

Видимо, мы со Стасом зашли в чайхану как раз в момент передачи денег, поэтому молодой парнишка так разнервничался и бросился наутек при нашем появлении».

– Молчит? – спросил Лев Иванович и кивнул на закаменевшего бандита.

– Молчит, мечтает, – ответил Стас. – Соскучился по тюремным нарам, хочет быстрее вернуться туда за нарушение условий условно-досрочного освобождения.

Гуров взглянул прямо в темные глаза бандита и проговорил:

– Ты ведь понимаешь, какой сейчас расклад. Если хочешь обратно уехать, на зону вернуться, то молчи. Сколько-то у тебя осталось, мы сверху еще навешаем тебе за вымогательство. До конца жизни хватит. Или освободишься уже стариком, станешь здесь, в чайхане объедки подбирать, а пацан этот будет тебя пинками гонять. С зоны здоровым быком никто не выходит. Улик достаточно, под ногами у нас поляна из вещдоков. Но если ты начнешь сотрудничать с нами, мы тебя отпустим.

Стас едва ли не взвился от такого предложения, но не показал вида. Значит, есть у напарника информация, позволяющая ему играть с Бубном в такие поддавки.

Бандит окатил их угрюмым взглядом и заявил:

– А ты меня на понт не бери, я таких деловых, как вы, немало перевидал. Сдавать никого не буду, не по понятиям это. Поговорить могу.

Гуров выдохнул.

«Плохой мир лучше доброй ссоры, – решил он. – Засадить Бубна мы сейчас не сможем, значит, придется нам хитростью, по миллиметру вытаскивать из него сведения».

– Ты был знаком с Хворостовой Инессой Александровной? – спросил Лев Иванович.

Бубнов подтвердил этот факт:

– Был знаком. Жена моя гражданская. Была.

– При каких обстоятельствах умерла, знаешь?

– Задушил ее какой-то отморозок, золото снял и растаял в ночном тумане. – В раскатистом басе появились хриплые нотки злости.

– Рядом с мертвой женщиной была обнаружена игральная карта, бубновая дама. Карты этой же масти находились рядом с каждым телом твоих ребят. Хворостова тоже была частью банды?

– Для тебя, может, это и банда, а для меня друзья и любимая жена.

– Ее убили твои конкуренты из мести?

Бубнов завозился на стуле, попросил снять наручники и дать попить.

Гуров отвлекся на секунду и написал СМС жене: «Пришли фото Дарьи Хворостовой. Срочно».

Тем временем бандит размял затекшие запястья и сделал глоток из чашки с зеленым чаем, которую принес тут же услужливый мангальщик, позванный Стасом.

– Меня в третью ходку короновали. По воровским законам не положено семью иметь. Но Инесска такая баба была, что ради нее хоть на смерть. Я ее склеил в ресторане одном на праздник, а потом как в омут попал. Мне никто больше не нужен был. Она забеременела, девчонку родила, хоть и знала, что нельзя мне жениться и ребенка я не признаю. Девять лет мы крутили. Не при делах она, просто в любовницах у меня ходила. Когда наших мочить начали и карты подкидывать, Инесска заартачилась, заявила, чтобы я вместе с ней в бега двинул. Но я не сопляк, законы знаю. Никуда не денешься, не убежишь. Везде найдут и накажут. Вот и порешили ее отморозки, которые под Турком ходили. Кто убил ее, я знаю. Он давно уже на том свете чалится.

– Ты знал, что Инесса на момент гибели опять была беременна?

Бубен тряхнул головой, но на вопрос не ответил. Глаза у него налились черной ненавистью, а скулы отчетливо выступили на лице.

Лев Иванович показал бандиту фотографию, развернутую на весь экран мобильника.

– Узнаешь? Это твоя дочь.

Бубнов вздрогнул